Работа над ошибками - Страница 13

Мне кажется, Демидову он тоже нравился, во всяком случае, у него всегда были точно такие, как у научного руководителя, часы и телефоны, и он подражал ему даже в манере носить часы на правой руке.

На первом же практическом занятии мы с Женькой болтали о чем-то на последней парте, и, желая воззвать к нашей совести, а может, просто намереваясь вернуть внимание к теме занятия, аспирант спросил громко:

— Ведь что такое растворы?.. Вот вы, девушка на последней парте, что думаете по этому поводу?

Я поднялась в полный рост, громко и четко произнесла определение, недавно встреченное мной в курсе физхимии:

— Растворы — это микрогетерогенная система с молекулярной степенью дисперсности.

Эдик Векслер покраснел и начал строить мне какие-то рожи, но я ничего не поняла и отмахнулась. Позже выяснилось, что перед этим минут пятнадцать аспирант распинался про растворы, особо напирая на их гомогенность.

Аспирант растерялся:

— Вы в самом деле так думаете? Понимаете, в практических целях… Э….

Взгляд его спустился вниз и некоторое время он довольно бессмысленно созерцал рисунок на моих колготках, что совершенно не способствовало улучшению его мыслительных способностей.

Женька поддержала меня:

— А вы хотели бы оспорить это определение? Понимаете, в нем ведь заложен еще и глубокий философский смысл…

Тему ей развить не удалось, потому что в дверях лаборантской появился Михайлов. Едва сдерживая смех, он сказал:

— Лиза и Женя! Вам должно быть стыдно так смущать молодого человека. — Он посмотрел на Сергея и посоветовал ему: — Философский смысл понятия "растворы" советую обсудить вечером, за чашкой кофе. А сейчас, девушки, будьте любезны вернуться на грешную землю.

Я уселась на место, а Женька прошипела:

— Куда тебя понесло?!

Занятие благополучно подошло к концу, пара была последняя, и я спустилась с крыльца. Женька уехала с попутчиками. Накрапывал дождь, и я с неудовольствием вспомнила, что забыла зонт.

— Вас подвезти?

Около машины стоял Демидов.

Отказаться было неудобно, особенно после представления, которое я устроила на занятии, и я уселась. Потом пришлось приглашать его на чашечку кофе, нельзя же выглядеть неблагодарной свиньей.

На другой день он ждал меня в машине у институтского крыльца, а потом у него совершенно случайно оказались билеты в театр, и не откажешься ведь. Да и зачем? А в субботу он заехал за мной и привез на стадион, поболеть за их команду. Там я неожиданно увидела Михайлова — в спортивной майке, с мокрым лицом, с голыми мускулистыми ногами… Он узнал меня и приветственно помахал, сверкнув белозубой улыбкой. Мне показалось, он удивился, когда увидел рядом со мной Демидова. Сергей по-хозяйски обнял меня за плечи, а я подумала, что это просто от возбуждения игрой, и не стала отстраняться. Во всяком случае, Михайлов к нам не подошел.

В общем, однажды утром я проснулась рядом с Демидовым и подумала: значит, так тому и бывать…

Когда через полгода он сделал мне предложение, я согласилась. Боюсь, что большую роль в этом сыграло некоторое сходство в манерах с моим сегодняшним начальником, которое мой муж старательно вырабатывал, Что уж теперь, дело прошлое. Только для семейного счастья одних манер оказалось мало.

Демидова воспитывали бабушка и мама, довольно строгая пуританского воспитания женщина. Ко мне обе относились ровно, но без особой теплоты, потому что весь запас любви уже израсходовали на Сергея, и для других его просто не осталось.

Любящие мама с бабушкой установили для Сергея распорядок дня, в котором все было направлено на то, чтобы обеспечить ему максимум удобства и комфорта, чтобы он мог уделять больше внимания учебе, а потом и работе, и стал впоследствии ученым, возможно, с мировым именем. Возвращаясь домой, он тщательно мыл руки и усаживался в кресло. Следовало, прежде всего, подать ему стакан чая с лимоном. Примерно через полчаса надлежало осведомиться, не пора ли подавать ужин. К ужину стол обязательно сервировался в гостиной, Марина Николаевна присаживалась рядом, а БабДуся сновала между кухней и столом, прислушиваясь к разговору.

Марина Николаевна заведовала лабораторией в нашей же конторе, так что всегда была в курсе всех дел сына. По ее настоянию, Сергей перешел работать в группу к жене нашего директора, Крыловой Елене Иосифовне, и занимался теоретическими разработками. На мой взгляд, сделал он это зря: ничем особым они там не занимались, а у нас и платили больше, я уж не говорю про наши замечательные премии, предмет зависти всего проектного института, и работа была гораздо живее и интереснее.

И вместе с тем, Сергей вовсе не был маменькиным сынком: вид имел мужественный, занимался спортом, по субботам играл в волейбол, причем капитаном институтской команды у них был Михайлов. Заботу мамы и БабДуси он принимал с нежной и насмешливой снисходительностью. Просто ему даже в голову не приходило, что существуют еще и домашние дела. И он благополучно доверил их мне, как раньше доверял маме и бабушке. Я всегда занималась переговорами с сантехниками, ремонтом холодильника, приглашала специалистов по настройке антенн или ремонту компьютера.

Моя мама последние годы была занята здоровьем отца, так что мне всегда доставалось, и меня не удивили домашние обязанности, добавившиеся с приходом Демидова в нашу квартиру. Родители к тому времени уже два года, как переехали в Крым, в домик, доставшийся папе по наследству от какой-то дальней тетки, так что некому было обращать внимание на устройство нашей семейной жизни.